Подвал Мельпомены и Талии

Да не за что!Это мировое наследие!

Да,пожалуйста!))Это шедеврально!Эль-классико!

А́нна Ябло́нская (псевдоним по девичьей фамилии, укр. Га́нна Ябло́нська; в замужестве — А́нна Григо́рьевна Машу́тина, укр. Ганна Григо́рівна Машу́тіна; 20 июля 1981, Одесса — 24 января 2011, аэропорт Домодедово) — украинский русскоязычный драматург, поэт, прозаик, публицист.

Анна родилась в городе Одессе в семье ветеринарного врача, а затем журналиста, фельетониста Григория Эммануиловича Яблонского (р. 23 января 1939 года) — автора многочисленных афоризмов, начавшего печататься ещё в СССР в «Литературной газете», и издающегося до нашего времени (соавтор 32-го тома «Одесский юмор» «Антологии сатиры и юмора России ХХ века»).
Училась в 29-й школе Одессы (ныне 9-я гимназия), со сцены актового зала которой читала свои первые стихи. Впоследствии лучшие из них стал публиковать одесский журнал «Фонтан», а в 1995 году, когда Ане было ещё 14 лет, вышел из печати и первый авторский сборник её стихов. В мае 1997 года Анна участвовала во впервые проводившемся на Украине конкурсе «Мисс пресса». Статье, написанной сразу после конкурса, одиннадцатиклассница дала неоднозначное название «Первый прыжок» (призом был прыжок с парашютом). Стихи Яблонской печатались также в «Дерибасовской-Ришельевской» и другой одесской периодике.
Погибла в результате террористического акта в аэропорту «Домодедово».
Была замужем за Артёмом Владимировичем Машутиным; осталась дочь.

Анна Яблонская написала более двух десятков пьес, среди которых «Отсутствие мотивации» (трилогия, не закончена), «Видеокамера», «Консьержка», «Бермудский квадрат», «Где-то и около», «Дверь», «Дюймовочка и мотылёк», «Заброшенное радио» и др. Многие из них были поставлены на сценах Петербурга, Москвы, Одессы, Екатеринбурга. Публиковалась в альманахе «ОМК», журнале «Октябрь», в интернет-журнале молодых писателей «Пролог» и на других веб-ресурсах.
В 2004 году она стала одной из основательниц существующего в Одессе Южнорусского союза писателей (ЮРСП). В 2008 году интернет-журнал «Пролог» опубликовал, в числе других произведений молодых русскоязычных литераторов, проживающих за пределами России, подборку стихов Анны, предоставленную ЮРСП.

это очень трансцендентально
фотографироваться на вокзале
пытаться поймать объективом и ртами
хвосты уносящихся зданий
запах расплавленного металла
летний фальцет однорукого барда
пирожки с мясом край измочаленного одеяла
из окна плацкарта
это чертовски концептуально
ходить босиком по холодным рельсам
можно почувствовать себя наскальным,
плоским дожем апрельским
или мелкой колючей галькой
желтой насыпью полотняной
это очень трансцендентально
что эту женщину звали Анной
А.Яблонская

Анна Яблонская
Патти Хёрст и четверть дыма

Здравствуйте, мальчики и девочки. Готовьтесь.

Ничего не получится.

Готовьтесь к тому, что ничего не получится. Сегодня такой ветер.

На веревке сушится белье. Его треплет ветер. Уже неделю. Та белая простынь, трижды перемолотая жерновами ливня, высушенная желтым глазом солнца, она приговорена. Ее истерзанные края конвульсируют на фоне чужих окон. Она расслаивается на нити, уже не надеясь, что хватка прищепок ослабнет и моя рука заберет ее в комнату, разгладит, постелет, постелет, постелет...

И правильно. Надежд нет.

Я лежу на диване, в метре от своего балкона, и гляжу на простынь. Я ее не сниму. Никогда. Мне нравятся ее страдания, точнее, их неизбежность, ее разговоры с ветром, и с многоэтажкой напротив, и с прищепками – как с палачами. От их отношений веет стокгольмским синдромом.

Сейчас лето.

Завтра будет осень. Послезавтра – зима. Все это время она будет висеть. И весной.

И следующим летом. Будет висеть, пока не нарушится ход времен – не обвалится мой балкон...

Простынь я назову Кристин. В честь одной из заложниц “Sveriges Kreditbank” в Стокгольме, в 1973-м. Первой прищепке дам имя Ян. Знаю, это неправильно. Прищепка – она. Ян – он.

Ян Эрик Уллсон, надевший солнцезащитные очки и парик, имитирующий африканскую шевелюру (у нас таких не купишь), вошел в банк, достал автомат, выстрелил в воздух, крикнул: “Вечеринка начинается!”.

Это он – Ян (моя прищепка) взял в заложники трех женщин и одного мужчину, которые впоследствии станут обороняться от полиции вместе с террористом. Ян потребовал три миллиона крон, оружие, жилеты, шлемы, автомобиль и свободу для бывшего сокамерника — Кларка Улафссона.

Из всего списка Ян получил только Кларка, несмотря на то, что все время нервничал, надевая на шеи заложников веревочные петли. Двое полицейских, пытавшихся прорваться в банковское хранилище, убедились сами, насколько сильно нервничал Ян. Одного полицейского он ранил, другого посадил на стул и заставил петь “Одинокого ковбоя”.

Но дело не в том, что происходило в хранилище. Все дело в том, что будет происходить после – когда участники знаменитого шведского спектакля покинут банковскую сцену.

По завершении спасательной операции бывшие заложники наймут адвокатов обоим террористам. Ян отсидит восемь лет, развлекаясь в это время чтением писем от восхищенных поклонниц. Выйдя из тюрьмы, он женится на одной из этих светлобровых шведских женщин, уедет в Бангкок и станет хозяином супермаркета.

С Кларка Улафссона в конце концов снимут все обвинения. Очутившись на свободе, он встретится с Кристин Энмарк. Они будут дружить семьями.
Хеппи-энд по-шведски.

Стокгольм-1973. В хранилище сидели четверо заложников и двое террористов, а совсем рядом – в королевском дворце – лежал один король Густав Адольф Четвертый. Он умирал в одиночестве. Все журналисты находились у стен банка. Густав Четвертый обиделся, перестал умирать и умер только через три недели.
Но я отвлекаюсь.

Итак. 34 года назад в Стокгольме было четверо заложников и двое террористов....<....>

Анна Яблонская
Пыль
Эссе

Процесс вытирания пыли, как и многие другие процессы, начинается с желания что-нибудь уничтожить. Если прав Бродский, утверждающий, что мы для времени – всего лишь пыль, то ее вытирание представляет собой идеальную схему самопоглощения. Карандаш, остро заточенный с одного конца, и стирательная резинка – с другого, рано или поздно растворятся в вечности. Грифель сточится, резинка раскрошится в припадке стирания того, что начертал грифель. Ни слово, ни штрих не укроются от гладкой поверхности ластика (уже серой от изнурительной работы), независимо от того, в чьих руках карандаш. И если временем стираются даже те штрихи и слова, которые нанесены карандашами гениев, не говоря о незначительных пунктирах, авторство которых принадлежит нам (кому? я не помню имен), тогда мы сами суть время, и значит мы – бесконечны.

Вчера целый день я пыталась купить в многоэтажном книжном супермаркете в отделе эзотерической литературы сонник, который объяснил бы мне, что значит сон, когда видишь пылесос. Гигантский пылесос, с голодным рыком всасывающий небо, деревья, человеков, – целый мир, словно зыбкую картинку из щебня и пыли. Но ни один сонник не содержал в списке толкований (среди прочих снов на букву “П”) сон про пылесос.

А сегодня я внезапно поняла, что в ту ночь с четверга на пятницу мне приснилось Время. Само. В действии. Жаль, что сон выключился вместе с бешеным механизмом. Я так и не узнала, что происходит, когда время останавливается. Кто-то приходит, снимает крышку, достает мешок с пылью и вытряхивает его обратно в пустоту? Пылинки кружатся в обездвиженном пространстве, оседают на невидимых гранях вселенского Ничто и снова обретают черты очередной обреченной на исчезновение цивилизации? Что дальше – представить несложно. Чей-то палец снова жмет на кнопку.

Скоро мне исполнится двадцать четыре. И как никогда остро я чувствую, что рано или поздно мне все же придется признать, что метастазы детства не то чтобы уничтожены (так утверждать было совсем по-детски) – в принципе, может произойти все что угодно, кроме одного: я никогда больше не стану маленькой. Я никогда не буду такой же, как в пять лет, – беззубой, лопоухой, в красном клетчатом пальто, уже никогда я не стану измерять взросление попытками дотянуться до верхнего поручня в трамвае, мне не исполнится одиннадцать, когда я впервые заплыла “на глубину” – до серого камня и, сдирая ладони об острые ракушки и срываясь из-за скользких водорослей, похожих на русалочьи волосы, но все же одолев, выдержав – взобралась и – как странно! – запомнила тот едва виднеющийся над водой камень, как едва ли не самую важную вершину в жизни.

Удивительно, что я не помню момента, когда моя рука свободно достала до поручня (возможно, даже с чудовищным запасом), а серый камень в десяти метрах от берега и даже волнорез, так варварски разделивший морское пространство моего города на две неравных части, остались столь далеко позади, что трудно было разглядеть пластилиновые фигурки на битком набитом пляже...<...>

Анна Яблонская
О Прометее и Бухенвальде

Мы всегда рождаемся в другое время, в муках и непонятно зачем.

Опыт поколений ничему нас не учит. Это сказки, что с молоком матери мы впитываем память веков, – ничего мы не впитываем, кроме кальция и нежности.

Мы голые, и ничего у нас нет.

Мы, как первобытные люди, должны сами взять в руки палку, сточить камень, развести огонь. Ни один Прометей не сделает это за нас. У Прометея много других забот. Прометей кормит орла печенью. За эти тысячи лет он сдружился с черноклювой птицей, которая в свободное от поедания печени время носит на своих крыльях Будду. Прометей и Будда все время просят орла быть осторожным – несмотря на Красную книгу и запрет на отстрел хищных птиц летать стало опасно. А еще – линии электропередач….

Так вот.

Мы всё должны сами.

Это неправда, что велосипед уже изобретен. На самом деле, смысл жизни в том и состоит, чтобы изобрести собственный велосипед, пусть даже трехколесный, а если удастся прокатиться на нем несколько кругов – считай, повезло.

Легче, когда у тебя чего-то нет. Значит, нужно стремиться к тому, чего нет. Когда есть все, вообще неясно, как жить.

Глупое время.

Можно говорить все, что угодно. Почти все. Ехать куда угодно. При полном отсутствии векторов. Читать, что угодно. Обидно. Обидно, что никто не даст мне книгу запрещенного писателя Н*** на одну ночь за пять рублей, взяв с меня клятву не делать фотокопий, а если с фотокопией, то – за десять. Я могу пойти в магазин, в библиотеку, в Интернет и прочесть все, что хочу. Но я не хочу ничего читать. Потому что все, что там написано, не имеет ко мне никакого отношения.

Я живу на острове. И мне неймется. Каждый уважающий себя Одиссей обязан когда-нибудь уплыть с Итаки.

Что с того, что у меня в руках карта, когда неизвестен масштаб. Кроме того, я не умею пользоваться компасом, не умею смотреть в небо, не знаю, где Южный Крест, а где Малая Медведица.

Мне нужно заново открывать и называть созвездия. Мне все нужно заново.

Вот говорят: человек летал на Луну. Какой человек? Кто летал? Никто не летал.

Я – этот человек. И я заявляю со всей ответственностью, что я никуда не летала. Я вообще не знаю, зачем существует Луна и причем здесь приливы с отливами. Не рассказывайте мне баек. Опыт какого-то Нила Армстронга, который якобы прогулялся по лунной поверхности, ничего для меня не значит. Я не была даже на соседнем материке. Не говорите, что там тоже живут люди. Я не так глупа, чтобы верить телевизору, тем более я понятия не имею, как он устроен.

Изучать старческие морщины – все равно что пытаться разгадать язык истории. Неблагодарное занятие. Шифровальные машины работают исправно. И каждый раз – новый код. Мы никогда не разгадаем. А все потому, что язык истории – это мы сами. История говорит нами. Мы и есть ее буквы, ее слова. И в сумме – мы манускрипт, который не в силах сам себя прочесть.

Я смотрю в глаза прохожему деду, увешанному орденами, как яблоками, которые тянут его к земле, я смотрю на экран – взрывают Хиросиму, я читаю о Сталинградской битве, и она для меня равнозначна Ледовому побоищу, и я по-прежнему ничего не знаю о войне.

Так, как если бы ее никогда не было.

Мой любимый часами смотрит черно-белые хроники фашистских парадов. Ему нравится, как толпа выкидывает вперед правую руку. Как будто у этой толпы всего одна рука, а не сотни тысяч, не миллионы правых рук. Я не думаю, что ему всерьез нравится фашизм, – ему нравится эта упорядоченность, этот организованный восторг – такое редко бывает…

Наша левая рука против их правой, вскинутой в приветственном “хайль”. Левая побеждает правую. Парадоксальный армрестлинг. Выходит, единственный закон, по которому можно жить, – это закон парадокса.

Меня ничему не научили эти парады, эти взрывы, этот дедушка. Я знала одного. Служил в штрафбате. Дошел до Берлина. Был в Бухенвальде. “Печи, – говорит, – еще теплые стояли”. И улыбается. И правильно. А что тут скажешь? Разве я смогу понять?

Когда я училась на первом курсе, у меня совсем не было денег. Еле хватало на проезд в раздолбанном “рафике” под номером “127”. Он возил меня в альма-матер. И вот однажды, подъезжая к своей остановке, я поняла, что расплатиться нечем. В сумке не оказалось потертого матерчатого кошелька. Я обшарила сумку несколько раз под порванной подкладкой, вытряхнула все ее содержимое на колени и малодушно заплакала.

Передо мной лежали карандаш, гребенка, блокнот, аудиокассета и карамелька. Денег не было. Пассажиры, стоявшие рядом, молча наблюдали, как становится пунцовым мое лицо. И вдруг подошел лысый коренастый старик с разноцветными планочками на пиджаке, сунул в мою ладонь горсть темной меди и молча отошел. Я пыталась вернуть ему деньги, так как взять их у пенсионера в автобусе было еще хуже, чем объясняться с водителем. Но благодетель ушел в глубь “рафика”. Ветеран не хотел ничего обсуждать. Он просто сделал то, что сделал.

Я рассказываю об этом случае, потому что все, что происходило не со мной, по сути, не имеет значения. Как бы я не пыталась представить эту войну посредством фильмов и книг, для меня ее подвиги и похоронки, ее предательства и геройства значат меньше, чем тот поступок в автобусе. Он мгновенно и очень точно проиллюстрировал прошлое. Я почувствовала, какими были полвека назад солдаты советских социалистических республик, которые по всем законам здравомыслия и логики не должны были побеждать, но взяли и победили.

И мне теперь ясно почему.

Левая рука не ведает, что творит правая.

Нужно ли рассказывать о том, что через несколько лет после случая в автобусе я видела другого фронтовика в орденах, который, вытянувшись по струнке всем своим костлявым телом, стоял на тротуаре, и у ног его лежала рваная шапка, и он не смел взглянуть в лицо прохожим?

Дешево обошлась победа. Ее отдали даром, просто потому что никто не решился назвать достойную цену.

О чем вообще можно писать, если даже толком не жил?

Разрозненные мысли – вот всё, что я могу оставить этой бумаге, этой минуте, этому дню. Небогатое наследство.

Первое, что видит человек, войдя в автобус, который следует по маршруту “Жизнь”, так это табличку “Оплата при выходе”. Цена зависит от того, где ты сойдешь.

Слишком много транспортных метафор.

Слишком много юношеского максимализма при минимуме юности.

Слишком много того, что можно назвать дневниковыми записями, но нельзя назвать литературой.

Что дальше?

Дальше я постараюсь чаще смотреть в небо. Может быть, когда-нибудь мне удастся увидеть Орла, который клюет печень Прометею и катает на спине Будду. Признаться, я не верю ни в первого, ни во второго.

Но я верю в орлов. Я видела их в учебнике зоологии.

Спектакль «Дверь»
премьера состоялась 17 февраля 2007 года.

Автор – Анна Яблонская
Режиссер – Наташа Князева
Балетмейстер – Юлия Пурина
Музыка – Алексей Родионов
Светооператор – Алексадр Охрименко
Художник – Дмитрий Сытников
В ролях: Ирина Настасийчук, Елена Шапорина, Денис Костырко


То ли гостиничный номер, то ли чистилище… Две одинокие души, загнанные в клетку собственных иллюзий, ищут истину, а находят друг друга.
Спектакль по пьесе А. Яблонской, проникнутый чеховской глубиной в окружении современного антуража. Шелуха злободневности, под которой скрываются извечные вопросы. Героини спектакля нашли один-единственный верный ответ на них. Найдет ли его зритель?


http://www.youtube.com/watch?v=w6n_92R3hSc

- Научный смысл моего предприятия: проверка гипотезы о возникновении
нового человечества. Самая суть: орбита Земли не круговая, а
эллиптическая. Солнце в одном из фокусов ее, когда планета ближе к нему,
тепла на нее попадает больше, когда дальше - меньше. Из-за наклона оси эта
добавка тепла распределяется между Северным и Южным полушариями
неравномерно, сейчас, например, больше перепадает Северному. Но ось Земли
процессирует, описывает конус - как у игрушечной юлы, только гораздо
медленнее: один круг за двадцать шесть тысяч лет. Понимаете теперь, почему
счет на тысячелетия? В ходе их меняется положение Земли под Солнцем. Сорок
тысяч лет назад больше согревалось Южное полушарие, а у нас, на севере,
ползли льды...
- А!- сказал инженер.- Оледенение как причина эволюции обезьян?
- Да. Резкое похолодание, оскудение растительной пищи - и обезьяны
посмышленей стали орудовать камнями и палками, познали труд, полюбили
огонь.
Так возникли племена питекантропов. Дальше дело пошло... Весьма
вероятно, что так случалось не однажды - не только сорок тысячелетий
назад, но и шестьдесят шесть, и... прибавляйте по двадцать шесть, сами
сочтете. То, что в самых древних пластах находят останки людей и их
предметов, а в древних знаниях намеки на новейшие достижения науки и
техники,- признаки того, что процесс повторяется, возвращается на круги
своя.
- Любопытно. Это ваша гипотеза?
- Нет. Одного русского, которому тоже не очень везло в жизни,- Николая
Морозова-Шлиссельбуржца.
- Родом из Шлиссельбурга?
- Опять не угадали, Иоганн: эта приставка к фамилии означает, что он
провел в Шлиссельбургской каторжной тюрьме ни мало ни много - двадцать
лет. И чтобы скоротать время, напридумывал там немало интересных гипотез.
Эта возникла у него в самом конце прошлого века. По нынешним временам она
выглядит несколько наивно, но верна ее суть - идея, которую я
распространяю на все времена: человечество породил некий глобальный,
космический процесс. Наша цивилизация объективно - проявление его. Но
поэтому же в развитии мира заключена и его гибель.
Совсем стемнело.
Лицо Берна освещала снизу шкала приемника. В нем ритмично поскуливал
джаз.
Голос профессора звучал с пророческой торжественностью:
- Возникают, развиваются, достигают кульминации существа и коллективы,
которые в силу ограниченности придают исключительное значение себе, своему
месту и времени. Потом происходит нечто и они сникают. За материальные
останки былого "разумного" величия принимаются вода и ветер, мороз и
коррозия, пыль, сейсмика земной коры. Потом - новое оледенение. Толща
льдов, как губка, стирает с лица материков следы энного человечества,
энной цивилизации - и очищает место для эн плюс первой. Морали в этой
басне нет...
- Он помолчал.- Следующее похолодание начнется через
двенадцать-тринадцать тысячелетий. Южные области, как и прежде, оптимальны
для развития обезьянолюдей. Пять тысяч лет форы на возможный прогресс.
- Но... ведь здесь безжизненная пустыня.
- Сейчас - пустыня. И Сахара сейчас пустыня, и Каракумы, и Аравия. А
буйная растительность и животный мир, что были в них, залегли пластами
угля и нефти. Не упускайте из виду счет на десятки тысячелетий, Иоганн: за
это время смешаются созвездия, одни звезды потускнеют, другие разгорятся
ярче - изменится картина "вечного" неба. Что уж говорить об изменениях
климата!
Оледенение нагонит влагу - и здесь будут леса, луга и реки.
- О! Я вижу, вы уже на "ты" с вечностью!..- В голосе Нимайера ирония,
уважение, замешательство - все вместе.
- Допустим, вы окажетесь правы. Но зачем вам эта правота? Ведь знания
добываются для людей.
Это уже на следующий день, к вечеру, когда все приготовления окончены.
Крошка Мими, которая двое суток с уханьем металась за барханами,
наконец оголодала, почувствовала прежнее влечение к людям, приблизилась,
умильно вытягивая губы трубочкой,- тут ее и прихлопнули выстрелом в голову.
Солнце еще не село. Нимайер один приканчивает банку консервов.
Профессор прихлебывает чаек из пиалы: есть ему ближайшие 180 веков нельзя.
- Для людей? Для их блага, да? Много счастья принесло людям познание
атома!.. Хорошо, если вы не поняли то, что я высказал вчера в общих
категориях, выскажусь прямо.- Берн отставил чашку, встал, оперся рукой о
стол.- Я отрицаю человечество. Отрицаю его как разумную силу и разумный
процесс. Его нет - есть лишь стихия, равная с движением вод и воздуха,
размножением и миграциями животных. А над этим есть "я". Мое "я". Нет меня
- нет ничего. Знания!.. Они приносят удовлетворение только тому, кто
познает они образуют его мир - мой мир! И в мой мир вошла эта
возможность,- он мотнул головой в сторону шахты,- возможность стать над
временем, над жизнью.
Моя жизнь будет состоять не из одного, как у всех, а из двух штрихов на
ленте времени, разделенных тысячелетиями. А может, и больше, как удастся.
Вот, я сказал все, хоть вам это, наверно, и неприятно.
- Нет, почему же...- пробормотал инженер, отставляя банку; у него
пропал аппетит, и вообще он почувствовал себя как-то неуютно один на один
с Берном в пустыне. Пришло в голову, что самый надежный способ сохранить
эксперимент в тайне - это пристукнуть и его, Нимайера. От человека,
затеявшего безумное дело, всего можно ждать.- Я понимаю... чтобы решиться
на такой... м-м...
необратимый бросок через тысячелетия, надо иметь воистину термоядерный
заряд индивидуализма. И замечательно, Альфред, что он у вас есть.
- А для людей,- продолжал профессор,- для их блага... точнее сказать,
для потребительской пошлятины - так это вам, Иоганн, и карты в руки. Когда
вернетесь, никто не помешает вам разработать этот способ для коммерческих
применений: ради жирных многолетних процентов на вклады, чтобы не сцапала
полиция до истечения срока давности... да мало ли! Не пропадать же добру.
- Я... я не думал об этом,- с облегчением сказал инженер (он и в самом
деле не думал),- но если я и предприму что-либо, то для сохранения ваших
идей, Альфред, вашего научного имени.//<..>
Владимир Савченко. За перевалом

Влади́мир Ива́нович Са́вченко (15 февраля 1933 — 21 января 2005) — русский советский писатель-фантаст.

Цитаты и афоризмы
К. Прутков — инженер

Мысли не деньги, лишними не бывают.
К. Прутков-инженер. Мысль № 1.

Относительность знаний — великая вещь. Утверждение «2 плюс 2 равно 13» относительно ближе к истине, чем «2 плюс 2 равно 41». Можно даже сказать, что переход к первому от второго есть проявление творческой зрелости, научного мужества и неслыханный прогресс науки — если не знать, что 2 плюс 2 равно четырем.
В арифметике мы это знаем, но ликовать рано. Например, в физике 2 плюс 2 оказывается меньше четырех — на деффект массы. А в таких тонких науках, как социология или этика, — так там не то что 2 плюс 2, но даже 1 плюс 1 — это то ли будущая семья, то ли сговор с целью ограбления банка.
К. Прутков-инженер. Мысль № 5.

Не сказывается ли в усердном поиске причинных связей собственнический инстинкт людей? Ведь и здесь мы ищем, что чему принадлежит.
К. Прутков-инженер. Мысль № 10.

Для людей важней всего активность: сначала они активно портят природу — потом начинают активно исправлять содеянное. Так и обеспечивается всеобщая занятость.
К. Прутков-инженер. Мысль № 10.

Говорят: «Не будьте таким умным!» Это не знаю, но не будьте таким хорошим. Чрезмерная положительность жизни ведет к инфаркту.
К. Прутков-инженер. Мысль № 10.

Открытие века: если собакам при кормлении зажигать свет. то у них потом начинает выделяться слюна и желудочный сок, даже если только освещать, но не кормить. Иллюминация была и осталась независимым от кормежки событием — но из-за повторений собачий ум усмотрел здесь связь.
…И нельзя сказать, чтобы открытие осталось незамеченным: был страшный шум, автору дали Нобелевскую премию. Но вывода о себе люди не сделали — и до сих пор ищут причинные связи между явлениями.
К. Прутков-инженер. Мысль № 11.

«Карась любит, чтобы его жарили в сметане». Это знают все — кроме карасей. Их даже и не спрашивали — не только насчет сметаны, но и любят ли они поджариваться вообще.
Такова сила мнения.
К. Прутков-инженер. Мысль № 12.

Невозможное — невозможно. Например, невозможно двигаться быстрее света… Впрочем, если это и было бы возможно — стоит ли стараться? Все равно никто не увидит и не оценит.
К. Прутков-инженер. Мысль № 17.

Мышление изменилось: раньше люди находили поэзию в таинственном — а теперь в том, чтобы его понять, опубликовать и снискать.
К. Прутков-инженер. Мысль № 20.

Если, возвратясь ночью домой, ты по ошибке выпил вместо воды проявитель, выпей и закрепитель, иначе дело не будет доведено до конца.
К. Прутков-инженер. Мысль № 21.

Жизнь коротка. Её едва хватает, чтобы совершить достаточное количество ошибок. А уж повторять их — недопустимая роскошь.
К. Прутков-инженер. Мысль № 22.

Если распознающая машина-персептрон на рисунок слона отзывается сигналом «мура», на изображение верблюда — тоже «мура» и на портрет видного ученого — опять-таки «мура», это не обязательно означает, что она неисправна. Она может быть просто философски настроена.
К. Прутков-инженер. Мысль № 30.

В заботе о ближнем главное — не перестараться.
К. Прутков-инженер. Мысль № 33.

И у Эйнштейна были начальники, и у Фарадея, и у Попова… Но о них почему-то никто не помнит. Это есть нарушение субординации!
К. Прутков-инженер. Мысль № 40.

Требовать от человека, провозглашающего великие истины, чтобы он и сам следовал им — значит требовать слишком многого. Ведь, провозглашая истины, так устаешь!
К. Прутков-инженер. Мысль № 46.

Выяснение проблемы — путь к решению ее.
Выяснение отношений — способ их испортить.
К. Прутков-инженер. Мысль № 50.

Если человек духовно стоит на четвереньках, относительно его физического прямохождения лучше не заблуждаться: это лишь хождение на задний лапах.
К. Прутков-инженер. Мысль № 50.

Ученые, выпячивая исключительную якобы роль Солнца в поддержании жизни на Земле, тем принижают роль в поддержании таковой начальства, правительства и общественных организаций.
К. Прутков-инженер. Мысль № 50.

Научный фант: звук «а» произносится без напряжения языка, одним выдыханием воздуха; если при этом открывать и закрывать рот, полпучится «ма… ма…». Таково происхождение первого слова ребенка. Выходит, младенец идет по линии наименьшего сопротивления. Чему же радуются родители?
К. Прутков-инженер. Мысль № 53.

Даже падая с большой высоты, можно или огорчаться, что сейчас разобьешься, или любоваться видами и наслаждаться ощущением свободного полета.
К. Прутков-инженер. Мысль № 55.

Ложные знания хуже откровенного незнания, ибо в последнем случае хоть понимаешь свое положение. Не потому ли нас так раздражают наводящие вопросы детей?
К. Прутков-инженер. Мысль № 55.

Профессионалы — вовсе не обязательно люди, которые умеют что-то делать лучше других. Часто обнаруживается, что все остальное они просто вовсе не умеют делать.
К. Прутков-инженер. Мысль № 57.

Человек всегда считал себя умным — даже когда ходил на четвереньках и закручивал хвост в виде ручки чайника. Чтобы стать умным, ему надо хоть раз основательно почувствовать себя дураком.
К. Прутков-инженер. Мысль № 59.

Все люди ограниченны — но каждый по своему. В этом состоит их индивидуальность.
К Прутков-инженер. Мысль № 60.

Не доказано, что явления и факты, которые наука объясняет, более важны для людей, чем те, которые она объяснять не умеет.
К. Прутков-инженер. Мысль № 74.

Грешить, злодействовать, а равно и делать добро или совершать подвиги надо без натуги. А если с натугой — то лучше не надо.
К. Прутков-инженер. Мысль № 77.

Если тебе хочется такси, а судьба предлагает автобус — выбирай автобус, ибо он следует по расписанию.
К. Прутков-инженер. Мысль № 90.

Надо быть объективным, надо быть терпимым. В конце концов, с точки зрения вирусов гриппозный больной — идеальная среда обитания.
К. Прутков-инженер. Мысль № 90.

Если бы не было политики — как много людей заслуженно чувствовали бы себя ничтожествами!
К. Прутков-инженер. Мысль № 91.

Никогда не знаешь, что хорошо, что плохо. Так, стенография возникла из дурного почерка, теория надежности — из поломок и отказов машин.
К. Прутков-инженер. Мысль № 100.

Люди, которые считают, что жизнь человеческая с древних времен меняется только внешне, а не по существу, уподобляют костер, возле которого коротали вечера троглодиты, телевизору, развлекающему наших современников. Это уподобление спорно, ибо костер и светит и греет, телевизор же только светит, да и то лишь с одной стороны.
К. Прутков-инженер. Мысль № 111.

Вероятность того, что пуговицы на штанах расстегнутся, намного превосходит ту, что они сами застегнутся. Следовательно, застегивание штанов — процесс антиэнтропийный. С этого начинается покорение природы.
К. Прутков-инженер. Мысль № 111.

Если бы фантасты тратили силы не на убеждение других в возможности проникать сквозь стены, летать без аппарата и обмениваться душами, а на сами эти дела — как далеко продвинулось бы человечество!
К. Прутков-инженер. Мысль № 121.

Часы, которые стоят, все-таки дважды в сутки показывают верное время. Часы, которые спешат,— никогда.
К. Прутков-инженер. Мысль № 151.

Возможность подобна женщине: она теряет 9/10 привлекательности после овладения ею.
К. Прутков-инженер. Мысль № 155.

Когда у профессиональных убийц нет работы, они убивают друг друга. Критикам надо брать с них пример.
К. Прутков-инженер. Мысль № 169.

Мы готовы согласиться с существованием во Вселенной разумных ящеров, рыб, гадов, пауков, если они занимаются тем, чем и мы: зарабатывают на жизнь, делают карьеру, борются за успех и блага… Это куда легче, нежели, признать разумным человека, который раздает свое имущество или жертвует собой ради истины.
К. Прутков-инженер. Мысль № 175.

Если бы не было иностранных языков, как бы ты отличил профессора от преподавателя?
К. Прутков-инженер. Мысль № 202.

Один критянин сказал, что все критяне лжецы — и вот уже две тысячи лет ученые не могут успокоиться: соврал он или сказал правду? А чего гадать-то: обидели его там, на Крите, объегорили. Может, увели жену. Или пообещали квартиру, да не дали. Вот он и поливает.
К. Прутков-инженер. Мысль № 203.

Впереди стада идет круторогий баран с колокольчиком. Овцы уверены, что он знает, куда их ведет. А баран всего лишь желает быть впереди: непыльно и хороший выбор травы.
К. Прутков-инженер. Мысль № 211.

«Люби ближнего, как самого себя». Для этого надо прежде всего как следует научиться любить самого себя. Эта наука настолько разнообразна и увлекательна, что осваивается всю жизнь — и на любовь к ближнему времени не остается.
К. Прутков-инженер. Мысль № 222.

В проблеме «коллектив и личность» решено не все — и это томит душу. Да, 20 слабаков сильнее одного атлета. Но 20 дураков умней ли одного мудреца? А двести? А тысяча? А миллион?
К. Прутков-инженер. Мысль № 225.

По учению Будды, чтобы избавиться от страданий, следует избавиться от привязанностей. Пусть мне укажут, от каких привязанностей надо избавиться, чтобы перестал болеть глазной зуб. И скорее!
К. Прутков-инженер. Мысль без номера.

Любое действие обязывает. Бездействие не обязывает ни к чему.
К. Прутков-инженер.

Самый простой способ скрыть хромоту на левую ногу — хромать и на правую. У вас будет вид морского волка, шагающего вперевалку.
К. Прутков-инженер. «Советы начинающим детективам»

Не спеши объяснять другим то, что сам только лишь понял: ты понял далеко не все.
К.Прутков-инженер. «Советы начинающему гению»

Прежде чем делать открытие — загляни в справочник.
К. Прутков-инженер. «Советы начинающему гению»

Если хочешь чего-то добиться от людей, будь с ними вежлив и доброжелателен. Если ничего не хочешь добиться, будь вежлив и доброжелателен бескорыстно.
К. Прутков-инженер. «Советы начинающему гению»

Не плыви по течению. Не плыви против течения. Плыви туда, куда тебе нужно.
К.Прутков-инженер. «Советы начинающему спортсмену»

Сон — лучший способ борьбы с сонливостью.
К. Прутков-инженер. «Набросок энциклопедии»

Идеалист — человек, верующий не только в идеалы, но и в то, что другие тоже в них верят.
К. Прутков-инженер. «Набросок энциклопедии»

Когда вспоминаешь детство, умиление вызывает даже широкий отцовский ремень.
К. Прутков-инженер. Опыт биографической прозы.

Жил долго. Одной посуды пересдавал — страшное дело. Если бы всю сразу, то хватило бы на машину и дачу. Но поскольку сдавал малыми порциями. то всякий раз едва хватало на опохмелку.
К. Прутков-инженер. Опыт биографической прозы.

Опыт: перевернем включенные приемник и телевизор.
Результат: а) звучание приемника не изменилось; б) изображение в телевизоре перевернулось.
Обсуждение: опыт обнаруживает разную природу передаваемой этими приборами информации о мире. В приемнике она не зависит от системы координат, в телевизоре же — зависит. Становится спорной, сомнительной объективность существования т. н. «телестудий» — ведь если, к примеру, перевернуть на 180 градусов трубу телескопа, то показываемые им звезды и созвездия не перекувыркнутся же!
…С этого может начаться новая теория относительности и очередной «кризис физики».
К. Прутков-инженер. «Исследователь», т. 5.

ВОПРОС: Если Солнце существует для освещения планет, то зачем оно освещает и пустоту?
ОТВЕТ: На всякий случай.
К. Прутков-инженер. «Рассуждения о Натуре», т. III

Число «13» несчастливое. Поэтому, если вам дали тринадцатую каюту на теплоходе или тринадцатое место в вагоне, ведите себя так, чтобы о вас потом все вспоминали с содроганием.
К. Прутков-инженер. «Советы туристам»

Согласно медицине йогов для исцеления какого-то органа надо сосредоточиться на нем и думать: я есть этот орган. Некто пытался таким способом подлечить сердце, сосредоточился… и ошибочно подумал. «Я есть инфаркт».
Хоронили с музыкой.
К. Прутков-инженер. Из цикла «Басни без морали»